Алексей Щусев. Архитектор № 1 - Александр Анатольевич Васькин

аэроплана в 1950 году, бросим взгляд свой, начиная от центра, во все стороны, как бы с высоты гигантской башни. Прямо перед нами изысканным узором строений, стен и башен сверкает хорошо знакомый нам Кремль, наша гордость».

Тот самый Кремль, что когда-то Щусев защищал от некачественной реставрации, теперь является музеем и ядром его «Новой Москвы»: «Собор Василия Блаженного высится над уступчатым, идущим к Москворецкому мосту бульваром, начинающим от реки Красную площадь, где у стены высятся ступени гранитного амфитеатра, в центре которого массивный пьедестал с гробницей В. И. Ленина».

А ведь в 1930-е годы собор Василия Блаженного мог пасть под напором уже другой, нещусевской реконструкции Москвы. Но сам Алексей Викторович был горячим сторонником сохранения этого выдающегося памятника русской архитектуры, как и других, собственно. На сохранившемся плане 1923 года Кремль и Китай-город включены Щусевым в единую охранную зону под названием «Золотой город», что означает уникальную ценность входящего в него архитектурного наследия. Зодчий в своем плане бережно обращается с храмами и погостами, сохранив их и превратив в парки и сады.

«В противовес Москве живой с садами и бульварами, центр Москвы монументален и строг. Старина сквозит ярким ажуром исторического прошлого, углубляя значение великого центра Республики. По кольцам бульваров, обработанных пропилеями и лестницами, располагаются памятники великим людям, писателям, политическим деятелям, музыкантам, ученым — это наглядная азбука для подрастающих поколений»[148], — писал Щусев в статье «Перепланировка Москвы».

Москва издавна складывалась как город вертикалей, функции которых выполняли колокольня Ивана Великого и звонницы древних московских монастырей. И потому Щусев считает уместным появление новых высотных доминант: «В центре на площадях допущены силуэтные высокие дома, окруженные парками, это населенные деловым рабочим людом с утра до вечера ульи, пустующие к ночи и наполняющиеся утром, но их немного, это лишь одиночки». Это предвидение Щусева уже после войны воплотилось в восьми сталинских высотках, устроившихся, в том числе и в центре Москвы.

Далее взор Щусева падает на юго-восток столицы: «Поворачиваясь с нашего обсервационного пункта в противоположную сторону на юго-восток, мы видим совершенно другую картину: промышленная Москва — Симоново… Все Сукино болото (ныне Кожухово. — А. В.) с его пыльными и малярийными трясинами изрыто ковшами промышленного и лесного портов… Порт кишит судами и баржами, пришедшими как с верховьев, так главным образом с Оки, с которой при помощи установлено удобное сообщение».

Упомянутое Щусевым Симоново должно было сосредоточить в себе крупнейшие промышленные предприятия — заводы АМО (позднее ЗИЛ) и «Динамо». А рядом — Москва-река, в результате постройки канала Москва — Волга, превратившаяся в мощную транспортную артерию.

Москва, как известно, город колец. И в плане Щусева эта историческая традиция не просто учтена, а развита: «Центр города — Кремль, символ Москвы и всей Российской Республики. Древний город, расположенный вокруг Кремля концентрическими кольцами с бульварами между ними на местах старых валов и пожарных разрывов, остается в общем тем же, но радиальные улицы уширяются, частные сады соединяются в общие скверы, сносятся целые кварталы антисанитарных домов».

Помимо уже существующих Бульварного (его намечено замкнуть в Замоскворечье) и Садового колец, архитектор опоясывает Москву еще двумя — Новым парковым и Новым Бульварным. И все у него продумано, предусмотрено. В продолжении Китай-города, Белого и Земляного городов, за счет которых исторически раздавалась вширь Москва, Щусев проектирует Красный город, где находит место крупным общественным центрам — народным домам, театрам, школам, рынкам.

Затем идут города-сады, окруженные зеленым поясом, которому архитектор придавал особое значение: «Земля, которая поглощает пыль и дает кислород, должна проникать внутрь организма самого города Москвы, она, как легкие, должна снабжать воздухом центральный организм, а потому от зеленого пояса клиньями зелень врезается по нескольким направлениям к центру».

Клинья — это резервуары чистого воздуха: «Первый клин от Нескучного сада через территорию Сельскохозяйственной выставки и Бабий городок, врезаясь до самого Каменного моста, идет зеленым широким бульваром вплоть до Охотного ряда, проходя по Моховой на местах уничтоженных старых лавок. Уцелел один манеж с его колоссальной 21-саженой деревянной фермой.

Второй зеленый клин врезается к Трубной площади через зеленые массивы Лазаревского кладбища, превращенного в парк, сады бывш. Екатерининского института и Самотечный бульвар».

Кроме этих двух клиньев, Щусев предложил прорезать Москву и третьим — через Сокольники, Лефортово, Воронцово поле и до Москворецкой набережной, в том месте, где она отмечена громадой Воспитательного дома. В окончательном плане Щусевым было предусмотрено пять зеленых клиньев.

Ну и конечно сопутствующая зелени водная стихия. Москва, конечно, не Венеция, но все же: «Река-Москва, воды которой усилены смежными реками при помощи шлюзов, уже не имеет вида лужи в центре города, это полноводная река, подобно той, которую мы теперь видим выше Бабьегородской плотины. По ней идут легкого типа изящные катера».

Москва-река перерезана новыми современными мостами, через которые проходят и старые, и новые кольца Москвы, внутри которых туда-сюда снуют кольцевые трамваи — А, Б, В и даже Г, «особенно интересен мост Каменный со скульптурой из бронзы, весь сложенный из белого уральского мрамора, шириною в 40 метров. Легкий ажур алюминиевых ферм украшает полузагородные мосты — Крымский, Пресненский и другие…».

Видно, что белый уральский мрамор полюбился Щусеву: «Москва белокаменная, — но белый камень заменен белым уральским, не портящимся от морозов, мрамором…»

И еще о достижениях: «Достижения в области санитарии и гигиены особенно дают себя чувствовать в Москве 1950 г. в противовес тяжелым годам революции и гражданской войны. Мы видим прекрасную поливку улиц, обилие фонтанов и, что особенно важно в культурных населенных центрах, — прекрасно оборудованные подземные уборные с душами. Питьевая вода проведена из камер с верховьев Волги, причем она озонируется и прекрасно фильтруется на специальных фильтрах, откуда поступает в водонапорные резервуары на высотах Воробьевых гор или в Башнях Рублевских».

В своих мечтах Щусев рассчитывал, что к середине XX века население Москвы вырастет до пяти миллионов жителей, которые не будут испытывать трудностей в транспортном сообщении: «Метрополитен, перерезающий Москву по двум диагональным направлениям с северо-запада на юго-восток и с юго-востока на северо-восток, продолжается вплоть до линии окружной дороги, а потому по его магистралям мы видим целые ряды благоустроенных жилых поселков, разделенных зеленными массивами: Лосино-островским, Измайловским, Серебряным бором и другими. Таким образом, большая Москва, сохраняя форму концентрических кругов, развивает свою жилую площадь клиньями звездообразно».

Вопрос о необходимости строительства Дворца Советов, превратившегося впоследствии в многолетнюю эпопею, возник впервые в 1922 году. В плане Щусева он также присутствует: «Красная площадь завязывается с группой площадей центра: Свердловской, площадью Революции и нынешним Охотнорядским проспектом, переходя монументальным бульваром, как раньше указывалось, к площади Румянцевского музея. Вместо Охотного ряда высится силуэтами стройных башен в небе большой дворец СССР с колоссальной аудиторией на 10 тыс. человек. Хотя ему по площади места мало,